Архитектура Латвии: Дом имени шахматиста Таля в окружении югендстиля
В центре Риги на улице Элизабетес ведется строительство жилого дома, архитектурное окружение которого сложилось 100 лет назад. Тем не менее, строящийся дом уже сегодня в Латвии называют "памятником архитектуры XXI века". Примечательно, что будущий жилой комплекс – именной. Он носит имя советского шахматиста, гроссмейстера Михаила Таля.
С архитектором Tal Residence – так называется жилой комплекс – Ингурдсом Лаздиньшом мы встретились в офисе девелопера проекта латвийской компании R.Evolution City (строит в Риге и Юрмале). Наш разговор поддержал и председатель правления R.Evolution City Алексей Загребельный. Он пояснил для начала, что максимальная высота новых объектов в центре Риги не может превышать 24 метров. "В Риге есть такая институция: чтобы сохранить лицо города, власти иногда "выворачивают руки" новым идеям. Так было и в случае с Tal Residence", – жалуется с порога архитектор Лаздиньш. По его словам, согласование только высотности и контуров будущего здания с властями Риги (четырьмя различными инстанциями по памятникам и главным архитектором) заняло более двух лет: "Может быть, вы заметили здание слева гораздо ниже, а справа – с башенками – гораздо выше. Чтобы вписать новое здание между ними, оно должно быть такими уступами, "лесенкой". Представляете, мы потратили несколько лет, доказывая эту простую архитектурную истину!"
Напомним, Михаил Таль – советский и латвийский шахматист, гроссмейстер, 8-й чемпион мира по шахматам – родился в 1936 году в Риге и жил на улице Элизабетес. Это про него пел Высоцкий в песне, посвященной подготовке вымышленного персонажа к матчу с Фишером: "Мы сыграли с Талем 10 партий: в преферанс, в очко и на бильярде. Таль сказал: "Такой не подведет!"
Отметим, сам Михаил Таль сравнивал игру в шахматы с архитектурой: "Для многих шахматистов шахматная красота заключается в торжестве логики. По их мнению, прекрасная партия – это классическое здание с безупречными пропорциями, в котором каждый элемент на своем месте. Меня привлекает триумф алогичности, абсурда, когда все подчиненно глубокой идее, все продумано до мелочей, планы осуществляются в срок. Мне больше всего нравится в шахматах миг, когда катет длиннее гипотенузы".
Далее архитектор рассказал о подходе к теме Таля и шахмат в своем проекте: "Я попытался изобразить несколько шахматных ассоциаций, – говорит он. – Например, когда вы смотрите на шахматные фигуры, одни вы видите ближе, другие дальше, одни выше, другие ниже, темные, светлые. Это мы сделали с помощью игры эркеров, выступающих над плоскостью фасада. Под фигурами – шахматная доска – дерево. Часть стеклянных панелей темные, часть – светлые. Ассоциации с шахматами должны проявляться у смотрящего на здание где-то глубоко в подсознании, любое копирование шахматной эстетики приводит к кичу и проект проваливается".
Деревянные жалюзи, расположенные в нижней трети здания – это еще одна ассоциация, но не шахматная. "Это маленький реверанс в сторону старых деревянных домов, которые в Риге очень любят, берегут и иногда запрещают сносить, – объясняет архитектор. – Это как бы реплика, напоминание, что на этом месте ранее стоял деревянный двух с половиной этажный особняк. Это мое подыгрывание инспекции памятников Риги – городским чиновникам идея понравилась, поэтому они и одобрили проект в целом".
Отдельная история – проектирование окон и стеклянных элементов фасада. Кроме того, что все окна панорамные, – большая редкость для центра Риги – они имеют три разных оттенка, как на шахматной доске. Удивительно, но из-за таких больших окон застройщик был вынужден включить в договоры с покупателями пункт, регламентирующий… цвет штор. "В договоре прописывается цвет занавесок, – неожиданно говорит архитектор. – Чтобы не было, извиняюсь, бардака со стороны улицы. Внутри вешайте все что хотите, но снаружи повесьте шторы, которые согласуете со мной". "Наши клиенты не только понимают это, но и поддерживают, – объясняет Алексей Загребельный. – Воспринимают как логичное требование, а не ограничение их свобод, уважая и дом, и улицу, и город".
Кстати, об окружении. Улица Элизабетес, на которой ведется строительство Tal Residence, а также соседняя улица Альберта – это "домашняя стройплощадка" российского архитектора-любителя Михаила Эйзенштейна, отца известнейшего кинорежиссера Сергея Эйзенштейна. Хобби российского чиновника, который занимал на рубеже веков в Риге пост председателя отдела путей сообщения Прибалтийского и Финляндского отделения Российских железных дорог, была архитектура (в Риге по проектам Эйзенштейна построено несколько десятков домов – см. фото ниже). В Латвии Эйзенштейна сегодня называют "местным Гауди" – он, как и великий испанский зодчий, работал в стиле модерн или югендстиле, как это художественное направление называли в Германии, странах Скандинавии и Прибалтики. Одно из самых красивых зданий Эйзенштейна построено на улице Элизабетес – это дом 10б. Здание – визитная карточка рижского югендстиля. Оно украшено большими женскими лицами, сказочными фигурами, монстрами и богатой лепниной. Сын архитектора Сергей Эйзенштейн вспоминал об этом доме отца следующее: "Папа растягивавший человеческие профили на высоту полутора этажей в отделке углов зданий. Вытягивавший руки женщин, сделанных из железа водосточных труб, под прямым углом к зданию и с золотыми кольцами в руках".
ФОТО: Югендстиль Михаила Эйзенштейна
На рубеже прошлых веков рижские улицы Альберта и Элизабетес заселял средний класс рижского общества – Михаил Эйзенштейн проектировал исключительно доходные дома. Сегодня это респектабельный район старой Риги. На улицах даже осенью после окончания дачного сезона припаркованы дорогие автомобили с российскими номерами, квадратный метр в этих зданиях стоит 3–4 тыс. евро.
"Этот район известен своими историческими очень роскошными зданиями, – продолжает архитектор Ингурдс Лаздиньш. – Присутствие настолько ярких архитектурных доминант в районе, конечно, накладывает ответственность, как и то, что мое здание также будет стоять 100 следующих лет".
"Попал ли я в точку и создал картину, как симфонию, или просто что-то нагромоздил? – Задает риторический вопрос с прибалтийским акцентом архитектор Лаздиньш. – Мы только лет через 25 узнаем, насколько точным был мой расчет".
Игнат Бушухин